Ответ официального представителя МИД России М.В.Захаровой на вопрос СМИ о подключении к расследованию диверсий на газопроводе «Северный поток» Секретариата ООН

Вопрос: Российская Федерация запросила проведение заседания Совета Безопасности ООН в связи с новой информацией о диверсиях на газопроводе «Северный поток». Ставился вопрос о подключении к расследованию Секретариата ООН, реакция которого, мягко говоря, удивила и разочаровала. Дескать, нет соответствующего мандата. Но так ли это на самом деле?

Ответ: По данной теме уже неоднократно и максимально ясно и конкретно высказывался Министр иностранных дел России С.В.Лавров. К сожалению, мы в который раз сталкиваемся с примером двойных стандартов в работе Секретариата ООН. Причем здесь даже нет нужды углубляться в юридические и международно-правовые тонкости полномочий международных чиновников. Приведем лишь несколько примеров. Выводы делайте сами.

В октябре 2022 г. делегации США, Великобритании, Германии и Франции направили в Секретариат ООН письмо с призывом провести расследование обвинений в адрес Ирана в поставках беспилотников России. Официальный представитель Генерального секретаря ООН С.Дюжаррик практически сразу заявил о готовности действовать по поступившему запросу. В этом же ключе последовали комментарии от заместителя Генсекретаря ООН по политическим вопросам и вопросам миростроительства Р.Дикарло.

При этом существует отдельный документ Совета Безопасности ООН (т.н. записка Председателя СБ ООН 2016 г., озаглавленная «Задачи Совета Безопасности в контексте резолюции 2231»), в котором прямо указано, что мониторингом выполнения этой резолюции уполномочен заниматься сам СБ. Вменяемые Тегерану действия как раз потенциально подпадали под охват резолюции СБ 2231. В записке отдельно уточняется, что именно Совет отвечает на запросы государств-членов касательно выполнения резолюции и вырабатывает ответ при получении информации о возможных нарушениях резолюции. Это означает, что любое действие с чьей бы то ни было стороны, будь то мониторинг выполнения резолюции либо работа с информацией о ее возможном нарушении, требует отдельного решения Совета Безопасности. Такого решения применительно к заявлениям о якобы имевших место нарушениях резолюции СБ 2231 Ираном и Россией Советом принято не было. Более того, очевидно, что среди его членов по этому поводу есть принципиальные расхождения.

Другой случай. 1 августа 2019 г. Генсекретарь ООН в превышение своих полномочий сформировал Комиссию ООН по расследованию инцидентов на северо-западе САР после подписания российско-турецкого Меморандума от 17 сентября 2018 г. При этом А.Гутерреш заверил, что «комиссия по расследованию – это не судебный орган и не суд, она не выносит юридических заключений и не рассматривает вопросы о юридической и правовой ответственности» за расследованные инциденты, ее выводы будут носить закрытый и конфиденциальный характер, предназначаться для сугубо внутриооновского пользования.

Комиссия начала работу 30 сентября 2019 г. и представила итоговый доклад Генсекретарю ООН 9 марта 2020 г. При этом ее члены не посещали места инцидентов, не получали информации от сирийского правительства, оперировали дистанционными сведениями.

6 апреля 2020 г. А.Гутерреш, несмотря на данные ранее обещания не предавать огласке заключения экспертов, опубликовал резюме доклада комиссии (документ на 23 страницы), в котором ооновцы пришли к выводу «с высокой долей вероятности» о причастности Дамаска и его союзников к 5 из 6 рассмотренных инцидентов. При этом в ходе специальной проверки Минобороны России было установлено, что ни одно из указанных зданий, вопреки выводам комиссии, авиаударам не подвергалось, два объекта и вовсе использовались террористами и не могли обладать «защищенным» статусом в соответствии с нормами МГП.

Доклад комиссии подтвердил, что ооновцы в рамках механизма деконфликтинга произвольно наделяли «защищенным» статусом объекты в зоне деэскалации, к которым у них не было реального доступа, их координаты и реальное предназначение не проверялись.

Тем не менее, несмотря на эти явные недостатки, Генсекретарь ООН вместо упразднения механизма сформировал 21 января 2021 г. дополнительную структуру, призванную укрепить и усилить сам механизм, – Независимую консультативную группу высокого уровня по гуманитарному деконфликтингу в Сирии во главе с Я.Эгеландом. Год спустя (25 января 2022 г.), по сложившейся традиции, А.Гутерреш опубликовал резюме отчета группы Я.Эгеланда с неутешительными выводами об эффективности работы механизма деконфликтинга и перечнем рекомендаций по его улучшению.